некоторые выдержки

из документов о катастрофе польского самолёта (с сайта МАК: отчёт и переговоры):

( из разговоров в диспетчерской )

( указание московского диспетчера снижаться )

( ещё разговоры в диспетчерской )

если нужны выводы в явном виде, то, как мне кажется, расшифровка доказывает, что

1) состояние метеослужбы неудовлетворительно (при правильной постановке дела руководитель полётов не должен "с нашего метео <..>еть")

2) состояние связи (техническое и организационное) неудовлетворительно (при правильной постановке дела руководитель полётов не должен задумываться о том, как именно он должен "выходить на главный центр" и говорить, что "надо им как-то передать"; он также должен знать заранее язык радиообмена и не повторять слова незнакомого языка в панике - "а если он ещё русский не знает блин то это вообще", а также не расспрашивать борт Трансаэро, "на кого работаете")

3) уже после того, как на аэродроме констатировали невозможность посадки, московский диспетчер даёт явную команду на снижение

4) из расшифровки видно также, что информация о том, что погода ниже минимума аэродрома непосредственно экипажу не передавалась, а сообщалась "в центр", который, по мнению РП, мог его "сюда гнать" или "не гнать".
Таким образом, неотъемлемой частью расследования МАК должно быть восстановление переговоров диспетчеров "с центром".

Отсутствие этого, а также отсутствие в отчёте МАК каких-либо указаний на очевидные из записи дефекты работы аэродрома, делает недоверие к этому отчёту и к объективности МАК в целом более чем оправданным, на мой взгляд.